Неточные совпадения
Сняв венцы с голов их, священник прочел последнюю молитву и поздравил молодых. Левин
взглянул на Кити, и никогда он не видал ее до сих пор такою. Она была прелестна тем новым сиянием счастия, которое было
на ее лице. Левину хотелось сказать ей что-нибудь, но он не знал, кончилось ли. Священник вывел его из затруднения. Он улыбнулся своим добрым ртом и тихо сказал: «поцелуйте жену, и вы поцелуйте
мужа» и взял у них из рук свечи.
«Избавиться от того, что беспокоит», повторяла Анна. И,
взглянув на краснощекого
мужа и худую жену, она поняла, что болезненная жена считает себя непонятою женщиной, и
муж обманывает ее и поддерживает в ней это мнение о себе. Анна как будто видела их историю и все закоулки их души, перенеся свет
на них. Но интересного тут ничего не было, и она продолжала свою мысль.
— Да нет, я не могу его принять, и это ни к чему не… — Она вдруг остановилась и
взглянула вопросительно
на мужа (он не смотрел
на нее). — Одним словом, я не хочу…
Бедная старушка, привыкшая уже к таким поступкам своего
мужа, печально глядела, сидя
на лавке. Она не смела ничего говорить; но услыша о таком страшном для нее решении, она не могла удержаться от слез;
взглянула на детей своих, с которыми угрожала ей такая скорая разлука, — и никто бы не мог описать всей безмолвной силы ее горести, которая, казалось, трепетала в глазах ее и в судорожно сжатых губах.
Василиса Егоровна, присмиревшая под пулями,
взглянула на степь,
на которой заметно было большое движение; потом оборотилась к
мужу и сказала ему: «Иван Кузмич, в животе и смерти бог волен: благослови Машу. Маша, подойди к отцу».
Вдруг она
взглянула на виселицу и узнала своего
мужа.
Пристально
взглянув на Клима, Спивак хотела сказать что-то, но зачмокал ребенок,
муж дернул ее за подол платья...
Райский между тем изучал портрет
мужа: там видел он серые глаза, острый, небольшой нос, иронически сжатые губы и коротко остриженные волосы, рыжеватые бакенбарды. Потом
взглянул на ее роскошную фигуру, полную красоты, и мысленно рисовал того счастливца, который мог бы, по праву сердца, велеть или не велеть этой богине.
В последнее мгновение, когда Райский готовился сесть, он оборотился,
взглянул еще раз
на провожавшую его группу. Он, Татьяна Марковна, Вера и Тушин обменялись взглядом — и в этом взгляде, в одном мгновении, вдруг мелькнул как будто всем им приснившийся, тяжелый полугодовой сон, все вытерпенные ими муки… Никто не сказал ни слова. Ни Марфенька, ни
муж ее не поняли этого взгляда, — не заметила ничего и толпившаяся невдалеке дворня.
— О, тогда эта портьера упадет, и вы выпорхнете из клетки; тогда вы возненавидите и теток, и этих полинявших господ, а
на этот портрет (он указал
на портрет
мужа)
взглянете с враждой.
— Это
муж из Москвы выписал, — сказала Наталья Ивановна, робко
взглянув на Райского, — сюрприз…
Но,
взглянув на часы, он увидал, что теперь уже некогда, и надо торопиться, чтобы не опоздать к выходу партии. Второпях собравшись и послав с вещами швейцара и Тараса,
мужа Федосьи, который ехал с ним, прямо
на вокзал, Нехлюдов взял первого попавшегося извозчика и поехал в острог. Арестантский поезд шел за два часа до почтового,
на котором ехал Нехлюдов, и потому он совсем рассчитался в своих номерах, не намереваясь более возвращаться.
Но наконец, когда
муж, с запахом табаку
на своих густых усах, вернулся в ложу и покровительственно-презрительно
взглянул на Нехлюдова, как-будто не узнавая его, Нехлюдов, не дав затвориться двери, вышел в коридор и, найдя свое пальто, ушел из театра.
Муж ее спокойно, как всё он делал,
взглянул на Нехлюдова и наклонил голову.
Хиония Алексеевна выпрямилась и,
взглянув уничтожающим взглядом
на мужа, как это делают драматические провинциальные актрисы, величественно проговорила...
Даже ночью, когда в своей спальне она осталась с
мужем и
взглянула на его длинную, нескладную фигуру, она опять вспомнила это слово: «Непосредственность…
Но,
взглянув на Семеныча и мысленно сравнивая его с могучим Матюшкой, она промолчала: зачем напрасно тревожить
мужа?
Юлия, услыхав о приезде Мари к Вихрову, воспылала нетерпением
взглянуть на нее и поэтому подговорила
мужа, в одно утро, ехать в Воздвиженское как бы затем, чтобы навестить больного, у которого они давно уже не были.
Для этой цели она напросилась у
мужа, чтобы он взял ее с собою, когда поедет
на ревизию, — заехала будто случайно в деревню, где рос ребенок, —
взглянула там
на девочку; потом, возвратясь в губернский город, написала какое-то странное письмо к Есперу Иванычу, потом — еще страннее, наконец, просила его приехать к ней.
Она
взглянула на роскошную мебель и
на все игрушки и дорогие безделки своего будуара — и весь этот комфорт, которым у других заботливая рука любящего человека окружает любимую женщину, показался ей холодною насмешкой над истинным счастьем. Она была свидетельницею двух страшных крайностей — в племяннике и
муже. Один восторжен до сумасбродства, другой — ледян до ожесточения.
Наши дамы провожали нас, провожала и она, и, право, даже смотреть было совестно: хотя бы для приличия
взглянула разок
на мужа, — нет, повесилась
на своем поручике, как черт
на сухой вербе, и не отходит.
Всех этих подробностей косая дама почти не слушала, и в ее воображении носился образ Валерьяна, и особенно ей в настоящие минуты живо представлялось, как она, дошедшая до физиологического отвращения к своему постоянно пьяному
мужу, обманув его всевозможными способами, ускакала в Москву к Ченцову, бывшему тогда еще студентом, приехала к нему в номер и поселилась с ним в самом верхнем этаже тогдашнего дома Глазунова, где целые вечера, опершись грудью
на горячую руку Валерьяна, она глядела в окна, причем он,
взглядывая по временам то
на нее, то
на небо, произносил...
Не высказав
мужу нисколько своих подозрений, она вознамерилась съездить в деревню Федюхино, чтобы
взглянуть на житье-бытье Власия, с каковою целью Катрин, опять-таки в отсутствие
мужа, велела запрячь себе кабриолет и, никого не взяв с собою, отправилась в сказанную деревню.
Елена не возражала своему
мужу; в это мгновение ее гораздо больше беспокоила слабость Инсарова, чем состояние всего молодого поколения России… Она села возле него, взяла работу. Он закрыл глаза и лежал неподвижно, весь бледный и худой. Елена
взглянула на его резко обрисовавшийся профиль,
на его вытянутые руки, и внезапный страх защемил ей сердце.
Разумнее, снисходительнее смотрела она
на чуждых ей во всех отношениях свекровь и меньшую золовку; с меньшим увлеченьем
взглянула на свекра и поняла, из какой среды вышел ее
муж; поняла отчасти, что он не мог быть другим человеком, и что долго, часто, а может быть и всегда, станут они подчас не понимать друг друга.
Когда пришла в себя Софья Николавна и
взглянула на испуганное бледное лицо своего Алексея Степаныча, она поняла и почувствовала, что есть существо, ее любящее; она обняла своего сокрушенного горем
мужа, и ручьи слез облегчили ее сердце.
Взглянув на исхудалое, изнеможенное лицо своего
мужа,
на его руки — когда-то мощные и крепкие руки, похожие
на ветвь старого вяза, но высохшие, как щепки, и безжизненно сложенные
на груди, тетушка Анна вдруг зарыдала.
«Она все еще, кажется, изволит любить
мужа, — думал он, играя в карты и
взглядывая по временам
на княгиню, — да и я-то хорош, — продолжал он, как-то злобно улыбаясь, — вообразил, что какая-нибудь барыня может заинтересоваться мною: из какого черта и из какого интереса делать ей это?.. Рожицы смазливой у меня нет; богатства — тоже; ловкости военного человека не бывало; физики атлетической не имею. Есть некоторый умишко, — да
на что он им?.. В сем предмете они вкуса настоящего не знают».
— Это
муж ваш, конечно? — проговорил Бегушев и
взглянул мельком
на свою шляпу, как бы затем, чтобы взять ее и убраться восвояси.
Маша(
взглянув на часы). Скоро дадут. Меня выдали замуж, когда мне было восемнадцать лет, и я своего
мужа боялась, потому что он был учителем, а я тогда едва кончила курс. Он казался мне тогда ужасно ученым, умным и важным. А теперь уж не то, к сожалению.
Муж, искоса
взглянув на неё, неласково отозвался...
— Я со всеми сживаюсь, — обиженно заметила Наталья, а
муж, искоса
взглянув на неё, сказал брату...
Муж закусит себе с аппетитом, да
на вас и не
взглянет, а скажет: поди-тка, дескать,
на кухню, котеночек, да присмотри за обедом, да разве-разве в неделю разок поцелует, да и то равнодушно…
Лизавету Васильевну она совершенно не узнала: напрасно Павел старался ей напомнить о сестре, которая с своей стороны начала было рассказывать о детях, о
муже: старуха ничего не понимала и только,
взглядывая на Павла, улыбалась ему и как бы силилась что-то сказать; а через несколько минут пришла в беспамятство.
— Пойдем туда, Маша, — проговорил, наконец, Владимир Андреич, показав жене глазами
на кабинет. Марья Ивановна встала и пошла за
мужем. Барышни тоже недолго сидели в угольной. Брюнетка
взглянула исподлобья
на Феоктисту Саввишну и, взяв сестру за руку, ушла с нею в другую комнату.
Она в это время точно сидела с братом у окна; но, увидев, что ее супруг перенес свое внимание от лошади к горничной, встала и пересела
на диван, приглашая то же сделать и Павла, но он видел все… и тотчас же отошел от окна и
взглянул на сестру: лицо ее горело, ей было стыдно за
мужа; но оба они не сказали ни слова.
Дня три после этого супруги не видались. Юлия не могла понять, что сделалось с
мужем. Она прежде была уверена, что он в нее влюблен, и поэтому она может делать все, что ей угодно, и что ей достаточно ласково
взглянуть на него, чтобы осчастливить
на целую неделю; но что ж выходит теперь? Он осмеливается ей делать беспрестанные обиды. Откуда в нем эта дерзость? Марфа разрешила ее сомнения.
Я его таю; я никому и никогда, кроме тебя, не поднимала еще с него завесы; но пусть они
взглянут на мое настоящее: у меня есть
муж, которого я уважаю, если не за сердце, то по крайней мере за ум; и вот эти люди поняли меня как пустую, ветреную женщину, которая готова повеситься
на шею встречному и поперечному…
Видно было, что она хотела что-то еще сказать, но речь ее стала уже мешаться и вышла нескладна; мало-помалу звуки ее голоса слабели, слабели и совсем стихли; смутные, полуоткрытые глаза не сходили, однако, с
мужа и как бы силились договорить все остальное; наконец и те начали смежаться… Григорий
взглянул на нее еще раз, потом подошел к полатям, снял с шеста кожух, набросил его
на плечи и вышел из избы.
— Смотри же, — заметила Ненила Макарьевна, погладила ее по щеке и вышла вслед за
мужем. Маша прислонилась к спинке кресел, опустила голову
на грудь, скрестила пальцы и долго глядела в окно, прищурив глазки… Легкая краска заиграла
на свежих ее щеках; со вздохом выпрямилась она, принялась было шить, уронила иголку, оперла лицо
на руку и, легонько покусывая кончики ногтей, задумалась… потом
взглянула на свое плечо,
на свою протянутую руку, встала, подошла к зеркалу, усмехнулась, надела шляпу и пошла в сад.
Краснов. Коли я говорю, что куплю, стало быть это мое дело. Значит, по делу выходит, что надо. Ты свое дело знай: утешай
мужа! А я буду свое знать. (
Взглянув на часы.) Э, да уж времени-то много! Надоть идти! А не хотелось бы мне теперь от тебя уходить.
— Одно, что может ее извинить, что она вышла за человека, которого не любила. Будь она к нему привязана, так
на многое бы не решилась, — заметила хозяйка и
взглянула с нежностью
на мужа, который отвечал ей улыбкою.
Она вышла и
взглянула на часы: было без пяти минут шесть. И она удивилась, что время идет так медленно, и ужаснулась, что до полуночи, когда разъедутся гости, осталось еще шесть часов. Куда убить эти шесть часов? Какие фразы говорить? Как держать себя с
мужем?
— Я сейчас позову моего
мужа, — вскрикнула немка и ушла, и чрез несколько минут Пирогов увидел Шиллера, выходившего с заспанными глазами, едва очнувшегося от вчерашнего похмелья.
Взглянувши на офицера, он припомнил, как в смутном сне, происшествие вчерашнего дня. Он ничего не помнил в таком виде, в каком было, но чувствовал, что сделал какую-то глупость, и потому принял офицера с очень суровым видом.
На этом месте вышла Анна Сидоровна. Она все подслушивала. Лицо ее покрылось багровыми пятнами; кашемировый платок был надет как-то совсем уж накось. Гостю она присела, а
на мужа взглянула: тот потупился.
Повелевай сими
мужами знаменитыми!» Михаил хотел
взглянуть на него с гордостию, но взор его изъявил чувствительность… «Юноша! я — враг Борецких!..» — «Но друг славы новогородской!» — ответствовал Мирослав, и витязь обнял его, сказав: «Ты хочешь моей смерти!» За сим легионом шла дружина великодушных, под начальством ратсгера любекского.
Ольга Петровна(
взглядывая на волосы
мужа). Кажется, немного больше.
Софья Михайловна. Что же за радость — ездить к вам в дом! Ты живешь с сестрами, с братьями!
Взглянуть на тебя лишний раз не будешь сметь! Это пытка обыкновенно какая-то для меня, когда я бываю у вас; кроме того,
муж будет знать, где я часто бываю, и это ему еще неприятнее будет, чем то, что ты у нас бываешь…
Изредка
взглядывала она
на мужа, который стоял в конце террасы, разговаривая с двумя дамами, и та же дрожь, то же смущение, как тогда, в первый вечер приезда его, охватывали бедную.
Смирнов (презрительный смех). Траур!.. Не понимаю, за кого вы меня принимаете? Точно я не знаю, для чего вы носите это черное домино и погребли себя в четырех стенах! Еще бы! Это так таинственно, поэтично! Проедет мимо усадьбы какой-нибудь юнкер или куцый поэт,
взглянет на окна и подумает: «Здесь живет таинственная Тамара, которая из любви к
мужу погребла себя в четырех стенах». Знаем мы эти фокусы!